Я не намереваюсь вернуться в Черный замок с признанием о неудаче моей первой вылазки. Мы найдем этих людей. – Он огляделся. – Лезь на дерево. И быстро. Ищи огонь.
Уилл молча отвернулся, спорить было бесполезно. Ветер менялся.
Рыцарь поглядел на Робба.
 Сколько тебе лет, мальчик?
 Четырнадцать, — отвечал Робб.
 Я убил мужчину в двенадцать лет. И не сомневайся — не тупым мечом.
Аккомпанируя себе на звонкой арфе, певец выпевал слова баллады, но в этом конце зала его голос был едва слышен за ревом огня, стуком оловянных тарелок и чаш, громким говором сотен подвыпивших глоток.
Шел четвертый час приветственного пира в честь короля.

      Карлик ухмыльнулся. — Это животное называется волком?
 Лютоволком, — отвечал Джон. — Его зовут Призрак. — Он поглядел на невысокого человека, разом забыв свое разочарование.�  — Подождите здесь, я приведу его.
Когда Иллирио, переваливаясь, направился к кхалу, брат взял Дени за руку, болезненно сжимая ее ладонь пальцами.

     
 Он видел нас, — пронзительным голосом сказала женщина.
 Видел, — подтвердил мужчина.
Пальцы Брана начали разгибаться. Он ухватился за карниз другой рукой. Пальцы впивались в неподатливый камень. Мужчина перегнулся вниз и сказал:
 Держи мою руку, а то упадешь!

 Он может получить ее хоть завтра, если захочет, — сказал брат, поглядев на Дени. Она опустила глаза, — Пусть только выплатит цену.
Иллирио махнул мягкой рукой в воздухе, кольца блеснули на толстых пальцах.

Бран
Утро выдалось чистым и ясным, свежесть напоминала о близящемся конце лета. Они выехали на рассвете, чтобы поглядеть, как этому типу отрубят голову; их было двадцать человек, и Бран ехал среди них, нервничая от возбуждения.

     
Визерис жил только ради этого дня, а Дейенерис хотела одного: вернуться в большой дом с красной дверью, чтобы, возле окна росло дерево, усыпанное лимонами, чтобы вернулось детство, которого она никогда не знала.
Джон задрожал.
 Я никогда не буду отцом бастарда. Никогда! — подчеркнул он, словно выплеснул яд.
И вдруг понял, что все за столом умолкли и глядят на него.