Она сидела там день и ночь уже почти две недели, ни на мгновение не оставляя Брана. Сюда ей приносили еду, горшок тоже. Мы с ним ближе чем братья. Он любит меня. Если я откажу ему, он будет реветь, ругаться, но через неделю мы вместе посмеемся над ссорой.
Дейенерис все еще глядела на этого странного человека, родившегося в ее отечестве, когда магистр Иллирио положил влажную ладонь на ее плечо.
 Нам туда.

      мог целые часы проводить между источенных дождями горгулий, в задумчивости приглядывавших за Первой Твердыней: правильно ли люди обрабатывают дерево и сталь во дворах, следят ли садовники за овощами в стеклянном саду, снуют ли без отдыха псы взад и вперед, молчалива ли
Во дворе было тихо и пусто. Одинокий часовой застыл высоко на внутренней стене, плотно кутаясь в плащ, закрывавший его от ветра. Скучный и несчастный, он горбился там в одиночестве, но Джон охотно поменялся бы с ним местами.

      И немного бекона, поджарь его на углях. — Слуга поклонился и направился прочь. Тирион повернулся к своим родственникам. Разнополые близнецы сегодня казались особенно похожими.  — Но вы не сможете запретить мне попрощаться с ним. — Он вошел в комнату, держась по другую сторону постели от леди Старк, и поглядел на Брана.
Она держала одну из его рук, теперь напоминавшую клешню.
У Джоффри хватило совести покраснеть.
 Голос из ниоткуда, — сказал Сандор и огляделся сквозь прорезь забрала.
 Дух воздуха!
Принц расхохотался, как бывало всегда, когда его телохранитель разыгрывал очередной фарс.

      Дени заметила, как рука ее брата стиснула рукоятку одолженного меча. Он был тоже испуган, как и она.
 Надменный евнух, — пробормотал Визерис, пока паланкин, дергаясь, поднимался к дворцу.

 Может быть, — с сомнением отвечал Визерис. — У дикарей странные вкусы. Мальчики, лошади, овцы…
 Лучше не говорить об этом при кхале Дрого, — проговорил Иллирио.
Гнев блеснул в сиреневых глазах ее брата.